Он открыл дверцу, и недавно выпитый кофе вырвался из него фонтаном. Несколько долгих секунд кислые спазмы не давали ему вздохнуть. Вскоре блевать стало нечем, но он так и остался сидеть, разглядывая собственную рвоту на асфальте, с дрожащими ногами и пульсирующей в висках кровью.
– Я вам уже говорил о трупном окоченении в момент взрыва. По углу линий раскола костей, возможно, мы сумеем определить его расположение в яме.
Секретарь стоял перед ним, при фраке и крахмальном воротничке.
Бороться сил не было. И кстати, провести ночь в католическом университете показалось ему добрым предзнаменованием. Ключ к делу, возможно, находился в Божьей тени – что было само по себе парадоксально.
– Молитесь лучше, чтобы его родители не высказались раньше вас. Кажется, никто им не сообщил, какой оборот принимает расследование.
Снаружи, цепляясь за оконную раму, на него смотрел человек. Эрван схватил пистолет, кинулся к окну и попытался открыть створку. Не получалось. Добрых пять секунд, чтобы понять, как действует оконный затвор, и разблокировать наконец ручку.