– Она работала в двух шагах от нас, в отделе транспортного учета. Это ж твои охотничьи угодья, верно?
– Эти фотографии не имеют ничего общего с тем, как все выглядело первоначально. Все было замаскировано. Парни рисовали сверху белые заборчики, фальшивые окна. Клали поверх серую штукатурку, чтобы бетон был похож на скалу!
Кулак Горса врезался ему в нос. Слезы брызнули из глаз, кровь заливала губы. Ослепленный, Эрван попытался молотить воздух руками, но новый удар пришелся по ребрам, следующий в пах, третий в живот. Он сложился пополам, плюясь кровью.
Одна деталь делала атмосферу еще тягостнее: произведения Фарабо, вернувшиеся из лаборатории криминалистического учета, громоздились кучей в углу, каждое в пластиковом опечатанном пакете, с их угрожающей мимикой и грубо вылепленными телами из папье-маше.
– Они меня только что выпустили, да. Что ты сделал?
Старый коп принял лесть, слегка кивнув, но от объятий уклонился.