Когда он высадился в Калькутте, его можно было принять за садху. В набедренной повязке, он был таким грязным и обгоревшим на солнце, что стал практически черным. Борода спускалась ему на грудь, ногти загнулись запятыми, нечесаные волосы полны блох.
– Я в курсе. Мне звонил представитель компании «Heemecht». Из-за вас мой заказ будет доставлен как минимум на неделю позже.
– Плаг? – эхом откликнулся Ласей. – Один из старейших наших санитаров.
Не говоря ни слова, они снова пересекли двор под дождем. Занимался день. Лужи у них под ногами растекались все шире, и ручейки просачивались сквозь щебеночное покрытие. Эрван отпер дверь столовой (ключ по-прежнему оставался у него), зашел в помещение и нашел его таким же, каким оставил. Темным, просторным, пыльным.
– Исключено. Я должен оставаться рядом с вами.
Эрван невольно вспомнил, что родился там. Отец прав: это гибельное место вполне могло сойти за проклятие. За неимением фей над его колыбелью склонился серийный убийца.