На протяжении всех этих лет за ним не числилось ни одной сексуальной или эмоциональной связи. Подозревали, что он гомосексуалист, который сам об этом не знает. Приветливый, улыбчивый, он ни к кому не привязывался и не искал никаких отношений. Только ансамбль любителей музыки барокко мог похвастаться тем, что в точно назначенный час он приходил на репетиции.
– Я взял только один билет, – добавил эльзасец. – Ты же не сердишься, что я с тобой не полечу. А еще я позвонил Мюриэль Дамас, заместителю прокурора, она нам пришлет полное досье.
– Не могу поверить, что ты совершенно хладнокровно приказал убрать человека.
– Что вы хотите сказать? – озвучила вопрос Барбара Соаз.
Смакуя сэндвич, он погрузился в задумчивость, устремив глаза в пустоту, пока повара убирали свою утварь. Счастливые вечера, выбранные навскидку. Когда Эрван, интерн полицейской школы в Канн-Эклюз, находил время заехать на импровизированный ужин на авеню Мессины. Когда Лоик, еще подросток, ходил по дому, сияя своей сверхъестественной красотой и даже не отдавая себе отчета в собственной уникальности (на самом деле сын уже тогда был алкоголиком, а он, Морван-старший, оказался слепцом). Когда Гаэль, еще не скинувшая вес до патологического уровня, в махровой пижамке, сидела вместе с братьями у телевизора, получив разрешение лечь попозже.
– У меня для этого есть журнал. Скажу позже.