– Он только констатировал, что железо ржавое, а стекло старое. Исключительно винтаж.
– Не могу же я взваливать на себя все сразу, но если меня очень попросят… – Он внезапно повернул голову, заметив кого-то в толпе. – Потом поговорим. Мне нужно пожать пару клешней.
– У меня кое-что есть, – возбужденно сказала Одри.
На адмирале по-прежнему был форменный синий пиджак без знаков отличия. Рука еще сжимала оружие, которое он использовал, чтобы распрощаться с жизнью: «Беретта-92G» из нержавеющей стали, которую Эрван хорошо знал, – это было его служебное оружие в опербригаде. Подойдя, он констатировал, что кровь еще не высохла: самоубийство произошло не более часа назад, значит когда они уже вышли в море. Его предупредили? Знал ли он, что рано или поздно его арестуют?
– Как ты можешь бить жену? – взорвался он.
Обоим не больше тридцати. У обоих горло перерезано зазубренным лезвием, возможно, охотничьим ножом или боевым оружием. Каждый раз убийца наносил удар очень уверенным движением, перерезая внешнюю сторону сонной артерии, и работы сердца было достаточно, чтобы обескровить тело за несколько секунд. Этот удар мгновенно обездвиживал жертвы – что случалось крайне редко: обычно, даже при ранении в сердце, умирающий всегда перемещался еще на несколько метров.