Зрелище было успокоительным – после смерти возвращалась жизнь. У Эрвана на глазах выступили слезы.
– Это означает, что я должен закрыть все отчеты и прочие бумаги.
Второй конверт: воронка, оставленная снарядом. Проплешины выгоревшей травы. Почерневшие лишайники. Песок, ставший стеклом. Он отложил документы и бросил взгляд на Крипо, который еще работал, – тот был настроен не ложиться всю ночь. Эрван порылся в рюкзаке и достал маску для сна.
– Может быть, для него… говорю же, я его очень мало знала.
Новый маршрут. Эрван добрался до площади Насьон за пять минут и еще быстрее проехал по авеню Тайбур. Впервые в нем зашевелился червячок тревоги. Он постоянно представлял себе Гаэль, сидящую вместе с другими на кастинге, словно на ярмарке скота для продюсера-извращенца.
Она кивнула. Казалось, ее сердечную мышцу свела судорога. А в горле узел из связок.