Эрван понимал, что тот хотел сказать: все члены клана выжили, он сам считался героем и избежал любых подозрений в причастности к смерти Жан-Филиппа Маро. Миссия выполнена.
Этот исконный пейзаж включал в себя и традиционные жилища: сланцевые крыши и синие ставни. Туристы были еще здесь. Строгие шикарные силуэты под зонтиками, в полосатых бермудах и свитерах, накинутых на плечи и завязанных узлом. Обход домов непременно что-нибудь даст.
– Заирское правительство дало тебе разрешение на расследование?
Деревня была пешеходной: он припарковался у портика и пошел вглубь улочек, вдоль домов, выбеленных известью. На него навалилось ощущение одиночества и тишины, как ледяной сугроб с крыши.
В голове вспыхнула картинка: холодильная камера клиники «La Vallée». Бессмертные клетки. Он не нуждался в жидком азоте, чтобы сохранить свои собственные: кровь отца текла в его венах, его азотом была ненависть.
Когда он проезжал ворота Берси, пришло еще одно сообщение от Крипо, оставшегося в управлении, – скорее, еще одно ядро, упавшее на их территорию. Фотопортрет подтверждал первое впечатление от Перно: профашистский молодчик с набором готовых клише. Жесткие, невыразительные черты лица, прямолинейные, как план атаки. Из тех типов, которые в будни одеваются в хаки, а по воскресеньям – в камуфляж.