А вот Ильин как-то странно шмыгнул носом и отвернулся в сторону. Хотя рассмотреть его выражение лица и уж тем более заглянуть в его глаза не было никакой возможности. Но Шестаков сразу понял, что солдат доложил не все, иначе с чего бы вольноопределяющемуся вести себя таким образом.
– Нас только двенадцать, – напомнил поручик.
Кроме названного, нашлось еще кое-что по мелочам. В том числе и в ранцах солдат, так и оставшихся в кузове. В результате Шестаков стал богаче еще на двести крон. Все остальное не представляло особой ценности, да и по большей части не интересовало его. Он не мог обременять себя лишним имуществом. Тут каждый лишний грамм на счету.
– Воюю с зимы пятнадцатого года, господин полковник, – быстро проверяя документы, ответил капрал, – и без ложной скромности должен заметить, господин полковник, воюю хорошо, – еще бы, награды на его груди говорили красноречивее любых слов. – Все в порядке. Еще раз прошу простить. Поднимай шлагбаум! – Это уже своему подчиненному.
– Вообще ничего не добьюсь. А вот если дойдет до германского командования, то они могут уже через месяц запустить целую школу по подготовке таких подразделений и буквально завалят фронт своими диверсантами.
– Ваш бродь, так, может, рванем наши заряды под мостами? – возбужденно произнес Бирюков.