– Да-да, конечно. Прошу. – Шейранов отошел в сторону, позволяя Власьеву пройти в квартиру.
На следующий день, как, впрочем, и предполагал Келер, командующий их принял. Штабс-капитану пришлось провести за расчетами чуть не полночи. Он-то, конечно, способный офицер и с любыми ракетами знаком не понаслышке, но ты поди рассчитай что-нибудь, когда у тебя в голове гуляет хмель. Однако он все-таки управился. Брусилов же, на удивление, возбужденно воспринял услышанное. Это подсказало Шестакову, что тут наверняка готовится какая-то бяка против австрийцев.
Потом взгляд скользнул по автомобилям, вставшим на обочину, напротив здания, отведенного под штаб бригады. Солдаты дисциплинированно сидят в кузовах, тихо переговариваясь между собой. Ну что, же до поры до времени вполне подходящая мирная картина. Штаб охраняет только один комендантский взвод. Сил у партизан более чем достаточно.
Шестаков не ошибся в своих предположениях. Едва только поднялись на небольшую возвышенность, как внизу стала видна речка, шириной метров в тридцать. Ну и мостки, как полагается. Именно к ним и ведет натоптанная тропа. В сторону, вдоль берега, отходит другая, уже не такая хоженая. Наверняка работа рыбаков. Их не так много, как баб с бельем, а потому и стежка узкая, в зарослях камыша.
– Ситуация очень серьезная. Противник вклинился в оборону на участке Горлица – Громник. На момент нашего разговора германцы частично овладели второй линией обороны. Если ничего не предпринять, то предполагаю, что сегодня Макензен полностью овладеет второй линией.
Так уж случилось, что после той нечаянной встречи она боялась его отпускать. Ну а он… А что он? В конце концов, какому мужчине не хочется, чтобы о нем заботились и уж тем более делали это с любовью. Никаких угрызений совести по этому поводу Шейранов не испытывал. С чего бы, если в это тяжелое время он поддержал и оказал материальную поддержку и ей, и ее детям.