С этими словами Шестаков достал из нагрудного кармана конверт и вручил адресату. Ротмистр тут же его вскрыл и быстро пробежал взглядом. Действительно быстро. Там читать-то всего лишь несколько строк, написанных убористым почерком. Отложив листок в сторону, ротмистр откинулся на спинку кресла и с любопытством посмотрел на подпоручика.
Нет, он не отступил окончательно, он только предоставил прапорщику возможность действовать по своему усмотрению. А оценивать деятельность Шестакова будут по результатам. Ну что же, это целиком и полностью устраивало бывшего жандарма. А пока… Хм. А пока им предстоит очередной марш-бросок, причем с изрядно увеличившейся поклажей.
Следующей ночью группа пробиралась уже через прифронтовую полосу. Но и тут не смогли пройти просто так. В пути напоролись на полевую кухню, возле которой стояла большая водовозная бочка. С некоторых пор австро-венгры, по примеру германцев, начали использовать газы, ну и партизаны не оставались в долгу. Если раньше они травили только германцев, то теперь пользовали отраву без разбора. Конечно, после нескольких отравлений кухни стали брать под постоянную охрану. Но здесь часовой беззастенчиво дрых. Ну а коль скоро такое неуважение к своим обязанностям… Приятного, как говорится, аппетита.
Портной не подвел, все уже было готово. Надел на себя. Все подогнано с ювелирной точностью. Костюм и пальто сидят как влитые. Ткань без примеси синтетики, поэтому мяться будет безбожно, но зато очень даже приятная на ощупь, и, несмотря на непривычный крой, чувствуешь себя в такой одежде достаточно удобно. Все же когда за дело берется мастер, пусть и не Версаче, это чувствуется сразу. И ведь одежда изначально шилась не на него, а ее подогнали, причем в довольно сжатые сроки.
– Боброва, как ты здесь оказалась? – когда они наконец устроились в санях и назвали адрес, поинтересовался Шестаков у женщины.
– Прошу прощения, ваше высокопревосходительство.