– То есть взрывчатку вы также хотите оттяпать? – нарочито подбоченившись, поинтересовался капитан.
Нда. Все хорошо, и обстановка приятная, и кухня, судя по ароматам, на высоте. Одно смущает. Непонятно, удастся ли сегодня здесь поужинать. Хотя уже ясно, что бывших однопартийцев в этом месте он сегодня не встретит. Если же они и окажутся тут, то будут вести себя вполне пристойно. Еще на входе швейцар предупредил Шестакова, что сейчас здесь проходит благотворительный ужин.
Винтовки уже перезаряжены, и взгляд выискивает новые цели. Однако все уже кончено. Двое часовых на противоположной от ворот стороне также уже лежат бездыханные. А нечего нарушать устав гарнизонной и караульной службы. Там же кровью написано, что запрещается часовому. А несли бы службу как положено, еще и неизвестно, как бы все обернулось.
На каждом столе стояли заварные чайники, причем официанты меняли их с завидной регулярностью. Не сказать, что русский офицерский корпус так уж отличался любовью к чаепитию, но что ни сделаешь, коль скоро его императорским величеством принят наимудрейший сухой закон. Вот и приходится попивать «чаек». Многие из господ офицеров поглядывали друг на друга уже осоловевшими глазками. Угу. Появились новые сорта чая, такие как Смирновский, Анисовый, Абсолют, Ромовый, Коньячный.
– Да. Насколько мне известно, серьезные отличия начинаются именно тогда.
Вот и подхватили одного из раненых, который двигался по дороге с передовой. Вообще их было трое, но двоих отпустили с миром. Тут с одним раненым придется помучиться, а о троих и говорить нечего. Риск, конечно, имелся, не без того, но кто не рискует, тот, как говорится, не пьет шампанское или что покрепче.