— Молодец, я в твои годы даже мечтать не мог о таком оружии!
Русский народ Донбасса оказался (невзирая на отсутствие вожделенных паспортов РФ) в гораздо большей степени настоящим русским, чем населяющий Российскую Федерацию этнос. С голыми руками, с арматурой на танки — он встал против объединённой мощи проклятого Запада, против его чудовищных технологий порабощения сознания, против его миллиардов долларов, против сонмищ его шпионов и убийц всех мастей, наводнивших нашу многострадальную землю. Когда мы говорим, что население Донбасса встало против проклятых «этномутантов» — жителей Украины, говорящих по-русски, но мыслящих себя «потомками древних укров» и «наследниками Бандеры» — за Православную Веру, за память предков, за родную землю — это правда, но далеко не вся.
Что ещё о «местных ценностях»? Разумеется, ненависть к России и русским, её культуре, языку и так далее. Когда пытаются сделать вид, что «мы против путинского режима, а не против России», — это скорее исключение из правил и такая «замануха» для тех из русских националистов, которые достаточно безмозглы, чтобы сочувствовать хохлофашистам. Их герои — это те, кто массово убивал своих же земляков-украинцев за симпатии советской власти и России. Их девиз — «москаляку на гиляку», их рвущееся наружу «коллективное бессознательное» — оголтелые проклятия и поразительные в своей неистовой злобе ругательства в адрес всего русского (почитайте хохлофорумы и сами всё поймёте). При этом эта ненависть — с существенным оттенком суицидальности и одновременно шизофрении. Начиная с ублюдочного «отпевания мёртвых в формате гимна», как сказал немецкий офицер, впервые услышавший это убожище в исполнении бандеровцев, и заканчивая «пантеоном» садистов, палачей из УПА и обкумаренных наркотой бомжей, которых застрелили свои же на Майдане «для картинки», а потом назвали «студентами» и зачислили в «небесную сотню». Это закономерно, потому что говорят они все — по-русски (за всё время боёв ни разу не видел пленного, говорившего по-украински), мыслят в соответствующем менталитете, и как бы сильно ни проклинали всё русское, в глубине души понимают, что проклинают самого себя. Продали право первородства даже не за чечевичную похлёбку, а за её обещание. Пошли в услужение содомитам и сатанистам, причём добровольно. Как тут не развиться «раздвоению личности»?
Оказывается, после того как танки подорвались на минах, возникла большая задержка в развитии нашего наступления. Вызванное к самому Захарченко руководство сапёрных и танковых подразделений переругалось: танкисты кричат: «Сапёры — пид…сы!», сапёры кричат: «Танкисты — долб…бы!». Кто виноват — понять невозможно, однако дружно сходятся на одном и том же: минные поля густые, многослойные, поставлены на неизвлекаемость и пройти там невозможно. Чтобы разобраться в происходящем, Александр Владимирович отправил кого-то из своего окружения. Тот, по милости Всевышнего, прибыл на место эпической битвы как раз в тот момент, когда колонна нашей медроты, скромно белея штатскими боками машин «Скорой помощи»: «таблеток» и «Пежо», неспешно проползала мимо битых танков в тумане. Невзирая на своё удивление, проверяющий оказался достойным первого лица: расторопным и сообразительным. Он быстро наделал фотографий и после этого не стал более ничего проверять на минных полях — быстро вернулся в штаб и положил фотографии на стол премьер-министру. Далее, по словам рассказчика, когда Александр Владимирович беседовал с сапёрами и связистами, в здании чуть не повылетали окна от крика. «Сапёры пройти не могут, танки пройти не могут, а медицина — ходит! Идиоты!..» Легенда о «полной непроходимости» данного минного поля, увы, была безнадёжно дискредитирована.
Вы только вдумайтесь: эти садисты и нелюди убивали мирное население в Ливии, Ираке, Югославии, Сирии, и теперь припёрлись сюда к нам, делать то же самое. Они уже сейчас убивают нас, наших русских людей — а наши дорогие генералы быстренько вернули их натовцам, чтобы они могли без помех продолжать «святое» дело уничтожения русского народа. Огромное спасибо вам, дорогие генералы Арбатского военного округа!
Они начали снимать поселок, горящие дома и бойцов, и в этот момент со стороны дороги послышалась автоматная стрельба, звук тормозящей машины и шум боя. Мы с Димой стали прятать журналистов за уцелевшие дома, чтобы, не дай бог, в кого не попали. Через пару минут бой стих, и мы все побежали к дороге. Возле автобусной остановки стоял разбитый автомобиль, ехавший со стороны Дебальцево. Рядом с ним на земле сидели двое раненых украинских солдат, ранения не слишком серьёзные. Их обыскали. Потом оказалось, что это были не просто рядовые военнослужащие, а высокопоставленные офицеры разведки. Но в тот момент нам было все равно. Я им оказала помощь, перевязала. Пока перевязывала, спросила, кто они и откуда. И зачем сюда пришли. Оказались оба из Западной Украины. Сказали, что идти воевать их заставили под угрозой безопасности семьи. Они всегда и все говорят одно и то же — нас заставили. И каждый из них говорит, что служил или поваром, или водителем, но только сам лично не стрелял и никого не убивал. Был случай, когда взяли в плен минометчика, обстреливающего город. Вместе с минометом. И на слова: «Что же ты, гад, делаешь?!» он ответил: «А я ничего не делал, я только мину бросал, оно само стреляло. Я при чем?!» Таких хотелось просто убить на месте, особенно после того, как насмотришься на результаты их «работы» по городу. Пленных отвезли на машине в штаб, а мы с журналистами погрузились в МТЛБ и уехали обратно. Через пару дней этот ролик обошел все новостные каналы России.