— Вы хотели бы выступить? — Молодой мужчина с костистым лицом и внимательным взглядом охваченных тёмными кругами спокойных глаз. Это — ответственный за допуск желающих выступить к микрофону, из группы охраны правопорядка. — Вы пили?
Когда эвакуация раненых закончилась, я по долгу службы поехал во вторую городскую больницу г. Горловки. Там было огромное количество пациентов, опытные хирурги скоро принимали их. Помимо раненых бойцов были их сослуживцы и родственники. Обстановка была тяжёлой — все скорбели о погибших товарищах. Помню, я тогда ещё подумал, что потери всё-таки слишком велики. На тот момент я ещё не знал подробностей…
Чуть позднее рядом с ней появился Дима. Высокий, крепкий, чаще всего со щетиной, — потому что всегда на баррикадах. Тоже боец нашего медотряда. И его мама — тоже была среди наших. Они были неразлучны, всегда в брониках и всегда — в самом трудном, самом опасном месте. Дима был несколько моложе прекрасной Юлии, а она не имела детишек — и любила его всей силой неистраченной, единой и чистой страсти. Я был счастлив за них и сразу же застолбил место свидетеля на свадьбе.
Уехали, вернулись в город ликующие. Около двух часов дня звонит Рязань: «Готов поработать?» При этом, что интересно, он мне даже малейшего замечания не сделал, он всегда говорил, когда мы что-то накосячим: «Вы же ополчение, что я вам могу сказать?»
Вернулись из-под Еленовки домой. Несколько дней на помыться-отоспаться — и «здравствуй, Точмаш!». Там махач с противником был не очень сильным — это место запомнилось больше рассказами бойцов об их предыдущем боевом пути, которые я успел записать перед боем.