Цитата #210 из книги «В окопах Донбасса. Крестный путь Новороссии»

Однако и доблестного рыцаря ждал неприятный сюрприз. Он рассчитывал на своё немалое к тому моменту, заработанное потом и кровью на полях сражений состояние, а также на помощь его мудрой и прекрасной жены Тиффани Рагенель, высокообразованной в медицине, политике и астрологии женщины, талантливой предсказательницы, наследницы знатного и богатого рода. Женщины, с которой он жил во взаимной любви и уважении, которая вдохновляла его на служение Отечеству. Оказалось, что за время его отсутствия она растратила всё его и своё состояние. На выкуп пленных рыцарей, на наем воинов, на снаряжение отрядов. На спасение Родины.

Просмотров: 1

— Настоящий самурай, прежде всего, должен уметь бегать. На войне нужно много бегать — и в наступлении, и в обороне. Кто не умеет много бегать, будет убит.

Просмотров: 9

— Никаких экстремистских призывов, никаких призывов к противоправным действиям, понимаете?

Просмотров: 3

Закончился этот день «феерически-юмористическим» случаем. Когда мы прибыли в Углегорск на штаб, наш Красный сказал что-то не очень лестное про танкистов. Это услышал их комбат. Ему бы деликатно сделать вид, что он не расслышал, — а его перемкнуло, он уволок Красного разбираться к комбригу. Тем временем пришёл я. Как оказалось, пока меня не было, Красный в ярчайших тонах, с присущим ему самобытным красноречием охарактеризовал духовные, психологические, интеллектуальные, морально-волевые и боевые качества танкистов. Я обратил внимание на неестественно багровый цвет лица почти всех присутствующих: кое-кто от сдерживаемого гнева, остальные — от сдерживаемого хохота. Меня попросили сообщить, что там произошло. Я кратко сказал: «Танкисты не захотели идти в атаку — еле их вытолкали». Тут встал начальник штаба — глаза его сияли, усы топорщились от сдерживаемого хохота. Он мне пожал руку и даже более чем приветливо, вежливо сказал: «Благодарю вас, Юрий Юрьевич, можете идти отдыхать». Уже выйдя из дома, я услышал генеральский рёв, от которого завибрировали рамы в окнах, — генерал выражал своё отношение к комбату танкистов.

Просмотров: 2

Сначала произошёл исключительно оригинальный случай, когда комбриг вызвал меня к себе и в чётко определённой форме запретил проводить допросы и другие следственные мероприятия в моём подразделении. Это было довольно странно, если учесть, во-первых, полное отсутствие каких бы то ни было контрразведывательных структур в нашей бригаде, во-вторых, — традиционно высокую активность вражеских разведывательных и диверсионных служб, а в-третьих, — то, что командир вообще согласно уставу является полновластным хозяином в своём подразделении, полностью ответственным за всё, что в подразделении происходит, тем более — в боевое время. Довольно скоро моё удивление развеялось. Дело в том, что медицинская служба бригады получила довольно много штатной техники, — в том числе столь необходимые для вывоза с поля боя раненых МТЛБ (малый тягач лёгкий бронированный). Все 15, положенные по штату. Правда, большинство из них были в совершенно ужасающем состоянии, а никаких запчастей к ним не было. Итого, к моменту начала боёв из них в строй удалось поставить примерно по 1 машине в медвзводах батальонов и «аж три» — в медроте бригады. Однако как только начались активные боевые действия (буквально через пару недель после этого памятного разговора), в моей роте начались «непонятные» вещи. То «сама собой» открутилась крышка у бака с охлаждающей жидкостью, и вся она вытекла, то оказались перерезанными шланги топливной системы, и происходило такое постоянно. В принципе, это логично: если механик-водитель осознает, что, с одной стороны, поехав на МТЛБ на поле боя, он легко может сгореть в нем, а с другой — знает, что если МТЛБ будет сломан, он никуда не поедет и ему ничего за это не будет, то несложно предположить, какие действия многие из них предпочтут. Оставим за скобками простой и весьма актуальный вопрос — как мне руководить подразделением, если в нём, в боевой обстановке, производятся акты саботажа, а я даже не могу их расследовать?

Просмотров: 3