…В то февральское утро мы подскочили к штабу с утра пораньше, на МТЛБ и с полным расчётом из четырёх человек. Для усиления взяли с собой фельдшера зенитного дивизиона Диму, — того самого, что отличился при Озеряновке. При штабе мы надеялись разузнать обстановку «на самом передке» и исходя из этого спланировать наилучшим образом взаимодействие с нашими передовыми частями. Узнали, что наши доблестные разведчики под командованием Ольхона заняли Логвиново утром. Тихонько зашли на рассвете, внезапно закошмарили противника массовым огнём стрелковки — хохломутанты не выдержали и в панике бежали. Естественно, возникла мысль — съездить туда для вывоза раненых и установления контакта с командованием находящихся там подразделений. Было очевидно, что укрофашисты обязательно попытаются отбить населённый пункт обратно, чтобы деблокировать свою группировку. Так что пока противник не успел опомниться и начать масштабное наступление, нужно срочно разведать туда дорогу и законнектить с нашими там. Не успели толком это обсудить и спланировать, как увидели Ольхона, — уже вполне известного на тот момент, со своей знаменитой чёрной бородищей. Пожали руки друг другу, и он вежливо, вполне приветливо сказал нам: «Юрий Юрьевич, отвезите корреспондентов в Логвиново — пусть поснимают». В отличие от многих командиров — подлецов и трусов, которые постоянно в чём-то мошенничали и подличали, а потом это что-то беспрерывно скрывали и потому ненавидели журналистов, Ольхон сотрудничал с различными медиа масштабно и охотно, с мастерством и определенным шармом. Мы тут же попросили у него проводника — бойца, который знал бы дорогу в Логвиново. Не помню, то ли от Ольхона, то ли с другого подразделения, но такой воин сыскался почти мгновенно. Волосы дыбом, глаза по блюдцу — типичный облик человека, только что выскочившего из-под плотного огня. Весь трясясь и, не попадая зубом на зуб от только что пережитого стресса, он довольно внятно сообщил, что противник кладёт из миномётов крайне жёстко, что дорога простреливается, и закончил весьма эмоциональным: «Блядь, туда не поеду!»