Наши войска вели успешное наступление на всех направлениях. И тут случился «Минск-1». Это как пощечина всем. Мы тогда все еще были на Спартаке. Слушали эти новости и, мягко говоря, недоумевали, как так? На следующее утро после подписания т. н. мирного соглашения наш поселок был опять обстрелян «Градами». Загорелись жилые дома. Я сняла на видео этот пожар и выложила в Интернет. Через какое-то время вернулись наши ребята с вылазки в сторону воинской части. Привели с собой пленных. Нескольких офицеров сразу же увезли в Донецк. Четверо пацанов-срочников каким-то чудом умудрились сбежать и попали к нашим. Перепуганные сидели и дрожали. Дети совсем — по 20–22 года. С ними было все в порядке, их никто не бил и не обижал, я померила всем давление. Дала успокоительное. Потом посадили их в тенек. Открыли две банки тушенки, нарезали хлеба, помидоров. Сделали чай. Они сидели прямо рядом с горевшим домом. И мы им объясняли, что воюют они не с террористами и чеченами, как им вдолбили в головы, а с такими же как и они пацанами и дядьками, годящимися им в отцы. Ели и плакали. Потом я стала спрашивать, откуда они приехали и когда начали воевать. Оказалось, трое из Волынской области и один из Черновицкой. Служили еще до начала всего этого бедлама и в феврале должны были уйти на дембель. А на дворе уже было 5 сентября. За ними приехала машина из штаба, и ребят увезли. Я знаю, что с ними все хорошо, их отправили к родителям.