Дорога знакомая, скрытые от наблюдения, удобные для продвижения места хорошо известны — мы шли на высокой скорости, и слушали говор канонады. Уже в пути стало понятно, что противник потихоньку «очухался» и активно кроет артиллерией там, впереди. В принципе логично: теперь его главная задача — взять Логвиново и деблокировать свою группировку в Дебальцево.
— …Ты, герой …й! Если хочешь героически погибнуть за Родину — скажи мне, я тебе ногу лично прострелю и отправлю в госпиталь! Пусть сюда ё…е п…сы из штаба приедут, хоть один, и идут в разведку! Нас счас сожгут, а они, с…и, будут в бомбоубежище пьянствовать и девиц штабных е…ть! Ты никуда не поедешь!.. Никто никуда не едет!..
Тяжёлые и горестные дни противостояния в Киеве, когда безымянные герои «Беркута» грудью сдерживают поток булыжников и пламени, тонны клеветы и ненависти, обрушенные на них Западом руками самых безмозглых или продажных из моих соотечественников. Первые маленькие победы в неравной битве: офицер «Беркута» показывает иностранное удостоверение задержанного нашими боевика. Европейский «сверхчеловек» арийской внешности с разбитой рожей жалок точно так же, как его предшественники в далёком сорок первом, которые пришли сюда владычествовать над «славянскими унтерменшами» и внезапно для себя нарвались на несокрушимую твердь русского приклада.
Он рассказывал, как на его глазах сгорели в БТР его друзья, как вместе с командиром Змеем воевали на «ноле» и под Дубровкой. Красный — водитель страшной раздолбанной машины «Скорая помощь, на которой он возил БК. Смертник. В отряде шутили — не скорая помощь, а ускоренная. Тогда мы еще не знали, что очень скоро станем с этим парнем родными людьми. Он будет называть нас «мама» и «папа», а вместе мы — экипаж. Мы с ним прошли действительно и огонь и воду. Однажды я услышала от него выражение: «Добро определенно наказуемо, но только делая его, мы остаёмся людьми» и поняла, что этот мальчик совсем не так прост, как кажется. Он прирожденный воин. Никогда до этого не служивший и не державший в руках оружие, он разбирался в оперативной обстановке получше некоторых кадровых офицеров. А его храбрости и уму нужно бы поучиться многим.
Моложавый подтянутый полковник без каски и броника с чуть заметной досадой скосил в мою сторону глаз.
…До начала по-настоящему активных боевых действий прошло несколько месяцев. За это время был решён ряд задач: прежде всего — создание материально-технической и кадровой базы медицинской службы, кроме того — обучение личного состава, в первую очередь — медицинских служб подразделений. Существенное значение имело налаживание тесных связей и взаимодействия с нашими строевыми частями и подразделениями разведки. Однако было и много настоящей круглосуточной работы: выезды на эвакуацию раненых местных жителей в места нанесения по городу артиллерийских ударов проклятыми укрофашистами. Как я уже отметил, гражданская «Скорая» первое время наотрез отказалась выезжать «во время обстрелов», а поскольку обстрелы были почти непрерывно — то кто-то же должен был спасать гражданское население.