— А мы, брат, и есть те люди, которые сейчас делают историю. Я как занялся этой деятельностью, аж изменился, говорят те, кто знал меня раньше. То я был потухший, а сейчас ожил. И когда мы в Россию приезжаем, даже без оружия, нас сразу спрашивают: «Вы с Донбасса?» Нас глаза выдают.
Некоторые стесняются давать интервью и записывать эпизоды происходящего. Стесняться записывать и рассказывать не надо. Мы сейчас воюем, опираясь на героический пример наших дедов и прадедов. Нужно, чтобы наши дети тоже имели в нашем лице пример для подражания в момент, когда понадобится защитить свою землю, так как история развивается по спирали, и каждое новое поколение русских должно быть готово отстоять свои права на родную землю. Всё, что не доделали наши деды, сейчас доделаем мы!
Кто виноват в этом всём? С одной стороны — понятно, фашисты. Но это их сущность, тут даже возмущаться как-то не к месту. Их нужно просто уничтожать, как бешеных собак. А с другой стороны, — какие могут быть вообще с ними переговоры и соглашения? После того, как они подписали кучу обязательств с Януковичем, и уже на следующий день от всех них отказались? После множества случаев, когда они нарушали свои обещания на следующий день? После всех Минсков, когда именно после подписания перемирия они начинали с удвоенной силой убивать мирное население? А Россия нам выкручивала руки, чтобы мы «соблюдали договорённости» и не мешали убивать своё население. То, что сейчас местные жители в Донецке и Луганске чуть ли не плюют в спину ополченцам, то, что сейчас «Россия» и «русское правительство» для многих местных стало ругательствами — результат преступной, предательской деятельности дипломатов РФ, её политиков. Каждый раз, когда ценой невиданного напряжения всех сил, больших жертв лучшими людьми, нам удавалось наконец-то переломить ход боевых действий и начать «давить» врага, Россия торопливо подписывала с нашими врагами какие-то непонятные «соглашения», подставляла наших жителей под обстрелы и лишала нас возможности отвечать. Славное слово «Минск», город-герой, после всех этих унизительных, на грани измены, соглашений, стало нарицательным. Ох, батько Лука, не ожидали от тебя такого! А что касается РФ — то и тем более не ожидали. Она выступала не как наш союзник, но как союзник врага — создавала ему все условия, чтобы он мог оправиться от поражений и безнаказанно убивать мирное население Донецка, разрушать его дома.
Один взгляд на отряд. Мы пойдём в место, откуда будет выход только при победе. Сунь Цзы называл это «местом смерти». Кого беру с собой? Девушки — врачи, мужчины — водители и носильщики. Позор мужчинам-врачам, которые сейчас трусливо прячутся по диванам, в тот момент, когда юные девушки с открытыми глазами идут на смертельный риск! Город полон врачами, их десятки тысяч в Донецке, а в моём медотряде одни женщины. Есть, есть мужчины, которые сотрудничают, но сейчас под рукой ни одного. Я — командир. Мой долг включает две составляющие: сохранить жизни подчинённых и выполнить боевую задачу. Я обязан быть готовым пожертвовать собой в любой момент для сбережения жизни каждой из этих юных девушек. Но я не имею права пожертвовать выполнением задачи подразделения даже ради жизней всех нас. Я могу только минимизировать возможные потери.
В данный момент времени мы занимаем оборонительные позиции на краю деревни в ожидании танковой атаки противника. Нас рота, у противника — 18 танков и батальон пехоты. Ничего, панфиловцев был взвод, а фашистов — как бы не полк. Ещё днём были беспилотники, а вечером по нашим позициям на окраине начали работать танки, потом миномёты, было несколько неразорвавшихся мин, а потом у нас хватило ума сменить позицию. Лично я успел на 150 метров отойти, когда по нашим позициям сработал «Град». Сыпанули они от души, половину кассеты минимум, и хотя много снарядов, к счастью, не взорвалось, перепахали наши позиции исключительно. Я свой РПГ прихватил, а запасные заряды к нему разворотило, моя фуфайка-лежаночка там была — её вдребезги убило.