Среди людей, пришедших к нам в отряд в самые первые дни, хочется отметить девочку Наташу, молоденькую студентку первого курса. Ей было всего 18 лет на тот момент. Она стала у нас «дочерью медотряда». На редкость толковая и умная девочка занималась всеми документами, набирала списки необходимых лекарств, которые раздавали всем желающим оказать нам помощь. Иногда приходили люди совсем небедные и хотели помочь деньгами. Но Юрий Юрьевич настаивал на том, чтобы денег не брать. Не давать повода кому-либо подозревать нас в присвоении денег. Наша Наташенька занималась всей нашей канцелярией. Позже — занималась контролем и выдачей инсулина для населения Донецкой и даже Луганской области. Когда отряд на ОГА расформировался — пошла служить в Первый военный госпиталь. А после этого — в Славянскую дивизию. Мы с ней только изредка созванивались. Она нас с Юрой называла «родители» и обижалась, когда редко звонили. Уже зимой, когда мы с Юрой служили в Горловке, Наташа позвонила и попросила помощи в поисках её жениха Алексея, который не вернулся из боя под Спартаком. Хоть это и далеко от Горловки, но на войне бывает всякое. Она мне сбросила фотографии его татуировок. Ведь в лицо я его не знала, да и не всегда по лицу есть возможность опознать. В Горловке его не нашли. Созвонились с девочкой. Она сказала, что Леха её погиб. Она остается служить в этом подразделении. Уже летом в Донецке мы с ней встретились. Приехал еще один молодой доктор, Женя, тоже из нашего первого отряда. Посидели в кафе, пообщались. Тогда я спросила у Наташи про её жениха — она ответила, что сама его опознала. Через неделю после того боя в Спартаке смогли забрать тело. Привезли в морг 30 целлофановых мешков. Все их она вскрыла своими руками и нашла-таки своего Алексея. Я смотрела в её глаза в тот момент, и мне было страшно. Хотя я уже тоже много чего видела и пережила. Не должны наши дети видеть и переживать ТАКОЕ! Ведь смерть любого молодого парня или девочки, это еще и смерть их неродившихся детей. А Наташа и дальше служит в своём подразделении.