Цитата #1008 из книги «В окопах Донбасса. Крестный путь Новороссии»

Вперёд! Бесконечное голое поле. Колючие иглы трассеров — всюду, как в фейерверк, как искры из точильного колеса, прямо в глаза. Ветер в лицо, гулкие фонтаны разрывов — частоколом, повсюду. Мы не спецназ, мы не военспецы — мы ополчение, мужики от станка, от сохи, из забоев, кое-кто из зон, мы и стрелять-то толком не умеем. Мы не увешанные железом «рэмбы» — у нас автоматы с парой рожков и то не у всех. Их — рота с тяжёлым, нас — полтора взвода. У нас нет ни единого шанса в атаке, — но надо спасти весь этот мирняк в девятиэтажке. Надо! Пошли, б…! Мы не «супермены» — мы обычная русская пехота. Как наши прадеды против Наполеона — под Смоленском, как наши деды против Гитлера — под Севастополем. Атакует русская пехота! В лоб, без крика, не ложась — на пулемёты.

Просмотров: 9

В окопах Донбасса. Крестный путь Новороссии

В окопах Донбасса. Крестный путь Новороссии

Еще цитаты из книги «В окопах Донбасса. Крестный путь Новороссии»

Вдох-выдох. Спокуха, Маха, я Дубровский. Времени как всегда нет, а магазин совсем рядом.

Просмотров: 9

Однажды ночью, к нашей «Скорой» прибрёл боец с позывным Арх — кровь сочилась из раненой руки, нужна была перевязка. Вообще в этом подразделении ярких личностей хватало, но он своей самобытностью затмевал любого «влёгкую». Пока я без обезболивания отсекал куски нежизнеспособного мяса, он со смехом, на очень органичном «русском боевом, суть матерном» рассказывал об эзотерических явлениях, космических силах и о своей довоенной жизни, когда был страшно богат. Ангел только вздыхала, типа: «какой молодой и какой тяжело контуженный!» А я тогда ещё подумал, что он действительно очень необычный человек, а вовсе не просто болтун. И только много позже мы узнали, почему командир нашей роты называл его «святым воином». Он только в одном бою угнал у противника танк, БТР и систему залпового огня «Град». Это — не считая множества других лихих дел. Мы сейчас, после войны, дружим с ним, и для меня это — большая честь.

Просмотров: 7

И такая жуткая тишина. Слышно только свои шаги, которые эхом отдаются от пустых домов. И дома с выбитыми стеклами. Не слышно птиц, нет ни собак, ни кошек. Мёртвый город. Подъехали к местной больнице, там в подвале прятались люди. Пошли вниз. Наши водители через какое-то время поднимаются и говорят: «Ангел, спустись ты, люди боятся и никому не верят. Для них каждый человек в форме несет угрозу. А ты — женщина. Может, тебе поверят». Я спустилась, там было около трех десятков людей. И детки были. Поговорила с ними, успокоила. В моей медсумке всегда была с собой шоколадка. Я отдала её деткам и начала выводить людей наверх. До поздней ночи колесили по городу и собирали людей. Поиски и эвакуация мирного населения продолжались несколько дней. Помню, как спасли двух пожилых женщин — мать и дочь. Старшей женщине за 90, младшей где-то 60. Они просидели в подвале почти две недели. Только иногда женщина поднималась наверх в квартиру за какими-то продуктами и чтобы посмотреть, что творится вокруг. А старушка уже не могла ходить. Её выносили мужчины не одеяле. Положили в нашу машину «Скорой помощи». Всю дорогу она держала меня за руку и в глазах стоял какой-то животный ужас. Я представила себе, что пережила эта старушка, которая помнит еще ту войну, Великую Отечественную, и мне становилось не по себе. Женщин перегрузили в хорошую «скорую»-«Пежо» и отвезли в Горловку.

Просмотров: 7

Учитывая мой настрой на служение своему народу (помните сказанные в минуту смертельной опасности мною врагу слова: «Меня только вперёд ногами отсюда вынесут!») — остаётся отдать должное собственному командованию, которое сумело сделать то, чего не сумел сделать враг. Впрочем, нашим генералам не привыкать убивать своих (Бэтмен и Мозговой тому ярчайшие примеры, есть куча менее известных) — поэтому удивляться тут нечему.

Просмотров: 7

Свидетельством того, что этот дух очень слаб и грозит совсем зачахнуть, — то, что этих добровольцев было так немного. Опять же нельзя не провести аналогии — ибо всё познаётся в сравнении. Сейчас принято проклинать «коммунистическое прошлое». Однако в годы Великой Отечественной миллионы наших граждан добровольцами пошли на фронт. А сколько людей, не приходя в военкоматы, ушли в партизанские отряды, незримо пополнили ряды подполья, сколько трудилось в тылу, а тяжёлый, потом пропитанный рубль сдавало в Фонд Обороны? Сейчас враг, точно как тогда, напал на нашу землю, а отражать его не отправилось и ста тысяч человек — это в сравнении-то с несколькими десятками миллионов в ту войну? Сколько танковых колонн и авиационных полков построили за свои кровные нынешние «эффективные менеджеры», в отличие от их дедов? А ведь они трудятся в королевских, невиданных их пращурами условиях, и зарплаты которых астрономические, фантастические — позволяют им строить огромные, многоэтажные дворцы по всему Подмосковью! Но у деда, который жил в землянке с толпой детей, было то, чего нет и в помине у нынешнего «менеджера среднего звена» — честь, совесть, и понимание своего долга перед Родиной и Богом. Нынешний «эффективный» может обвешаться хоть весь огромными золотыми крестами, может даже в Храм ходить хоть каждую неделю — до Бога ему безмерно дальше, чем его «атеистическому» предку, который и перекреститься-то успел один раз в жизни — украдкой, перед своей первой и последней атакой. Не говоря уже о патриотизме. Твой патриотизм, уродливый манагер, — это нацепить георгиевскую ленту и, обожравшись пива перед теликом, орать: «Вперёд, Россия!» Георгиевская ленточка — это символ медали «За победу над фашистской Германией». Для того, чтобы её получить, нужно было годами недосыпать, недоедать, мёрзнуть и не спать, постоянно жертвовать собой — в труде и бою. Что ты такого сделал, чтобы заслужить честь носить её, какое ты вообще имеешь на это право?… Эх, уроды вы, уроды, «Славных прадедов великих — правнуки поганы!»

Просмотров: 9