— Кхм. Вы думаете, всё настолько серьёзно? — растерялся я. — Я его, конечно, таким никогда не видел, но…
— Па, слушай, я вот ещё чего не понял, — я без возражений сменил тему. — А зачем ты с прошением о помиловании обращался? Не проще было воспользоваться какими-то связями?
— Ну, или мотивировать, почему ты не планируешь это делать.
— Нужно выяснить судьбу одного человека, сгинувшего в заведении папаши Чуна, — подал голос Барс. — Я могу назвать дату, когда он последний раз выходил на связь, и описать его внешность. Могу сказать имя и прозвище, но вряд ли он выступал на боях именно под ними.
— Как тебе удобнее, — отмахнулся он. — Впрочем, а почему бы и нет? Я же сам сюда притащился, — пробормотал себе под нос. — Видишь ли, парни разругались из-за расхождения во взглядах на мораль. Я имел неосторожность высказать солидарность с точкой зрения Семёна о недопустимости некоторых порочащих репутацию контактах, за что был для начала выдворен из палаты едва очнувшимся сыном. После чего за это же схлопотал безобразный семейный скандал, и мне было заявлено, что «такого упрямого барана видеть не желают». И это на пятом десятке лет совместной жизни.
— Зачем тебе моя помощь и почему ты думаешь, что я соглашусь улететь отсюда в неизвестность, да ещё в твоей компании? — хмуро уточнила я.