Отношение землянина ко мне и без того было очень непривычным, и я то и дело ловила себя на ощущении, что всё это происходит не со мной или где-то во сне. А при практически полном отсутствии чувственного подтекста вся эта нежность и ласка, бережная забота и осторожная опека заставляли чувствовать себя… той самой «кем-то», вполне вписывающейся в происходящее.
А потом подоспел кофе, и размышления пришлось отложить до лучших времён.
— Месть? — уточнил рядом землянин, глядя на меня настороженно. Кажется, он сейчас усомнился в здравости моего рассудка также, как я пару минут — в его. — Я всегда полагал, что месть — это наоборот, убить кого-то, а не жизнь спасти.
Будущие мамы отличались многообразием наружности и настроения. Кто-то излучал умиротворённое спокойствие, кто-то радостно сиял, кто-то — откровенно паниковал, было даже пара заплаканных лиц. Если подключить фантазию, можно было к каждому лицу дорисовать судьбу и обстоятельства, приведшие их в это место.
— Этого не будет, — с каким-то противоестественным спокойствием, без малейшей интонации, возразил он.
— Я? Я благодарю высшие силы, что тогда решил полететь на Гайтару сам, — хмыкнул он. — Иначе я бы не встретил тебя, и подобная перспектива меня сейчас почти пугает. Ты сама не понимаешь, насколько ты удивительная, и насколько мне с тобой повезло.