– Тогда все,– Духарев встал. Его пошатывало.– Рёрех, мне надо ехать.
Они стояли на солнечной полянке примерно в километре от священного дуба. В руках варяга наличествовала упомянутая выше жердина. В руках Духарева имелась точно такая же: трехметровый упругий шест, затупленный с обоих концов.
Чифаня слушал и помалкивал. Присматривался.
– Охотничья,– сообщил Серега.– Для водоплавающей птицы…
– Дай ему что-нибудь,– сказал Устах.– Ты – варяг. Твой Христос не обидится.
– Ты можешь остаться с Гораздом! – сказали они тоже одновременно, и оба засмеялись.