Ушел в деревню в одном подряснике, изношенном настолько, что филейная часть просвечивала сквозь решето ткани.
Виконтесса, поганка, прознала про слух и полдня орала во все горло, что я не просто демон, а суккуб и со мной можно провести незабываемые минуты. Мстила за грудь, не иначе. Зато на меня теперь из кустов смотрят с два десятка крестьянок, жаждущих «неземного наслаждения».
Упыри, разбуженные посреди ночи чертыхающимся детиной, заорали в ответ, и, вспорхнув, обернулись летучими мышами и улетели.
Судя по ветхости костей и слою пыли, они служили предметами подвальных интерьеров не одному поколению рода моего работодателя.
Утром, разглядывая два красных пятна у входа в пещеру, пришла мысль, что не мешало бы прибраться.
Предложил дланнику плюнуть на бесполезную отработку и выпить. Божий слуга, не будь дурак, согласился. У меня как раз завалялась бутылка первача. Уговорили на троих: виконтесса тоже решила присоединиться к попойке. Видать девице было завидно смотреть на веселых нас.