Парковку удалось найти с «подветренной» стороны города, один из боксов подавал признаки жизни и после обмена кодами с аппаратурой транспортёра согласился открыть створку приёмного люка. Очень вовремя, наш транспорт во время медленного барража начало слегка покачивать, и качка постепенно возрастала. То ли ветер, то ли опять что-то вышло из строя, не всё ли равно. Долетели. Я растолкал детей, умудрившихся задремать в конце полёта: давно заметил за ними такую реакцию на не сильное волнение. Открыл люк, вышел первым, выше поднимая шанду, действующую опять в режиме фонаря, и скривился. Компьютерная модель внутренностей гаражного отсека не давала, как оказалось, полную детализацию всего, только крупных и значимых, по мнению пилотажной программы, деталей. Сюрприз! Стоящие в соседних ячейках транспортёры оказались ободранными до последней детали остовами, на их фоне даже наш транспорт смотрелся новеньким и целым. Освещение на стоянке когда-то было, об этом свидетельствовали свисающие с потолка провода и крепления под светильники, но от ламп остались одни воспоминания. На одной из стен красовалось сильно выцветшее и облупившееся граффити, откуда-то тянуло слабым-слабым характерным запашком общественного туалета. И тишина.
Я беспомощно повёл плечами, – развести не мог, те были заняты. Как донести до человека, что он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО для тебя главнее всего мира, он и есть весь твой мир? Слова для такого просто не годятся.
Что я чувствовал в тот момент? Затрудняюсь сказать, столько всего намешано. Одного моего взгляда хватило, чтобы Гор начал оправдываться.
– Ну вот ещё. Сломаем стену на нужном этаже, и всё.
– Робот, что ли? – Честно сказать, от этого заявления глаза на лоб полезли.