– То есть своей причастности к этому вы не отрицаете?
– Этого и не требуется. Взгляни. – Линарес кивнул на стол, на котором лежало несколько свитков и карта.
– Да, – кивнул старик, – и не стыжусь этого. Я хочу умереть своей смертью.
– Понятия не имею, – хмыкнул Мартин, – но, судя по выражению его лица, парня давно нет в живых. Это тяжелое бремя, когда старики хоронят своих взрослых детей.
– Этого не может быть, – покачал я головой. – В тот вечер я вышел из палатки первым, а Себастьяно остался в ней. Он никуда не выходил.
Не знаю, будет ли вам интересно, но расскажу немного о лагере, в котором я поселился. Палаточный городок из десяти навесов, сделанных из грубой парусины, где работало около пятидесяти человек. Пять европейцев, прибывших вместе с Линаресом, и сорок наемных рабочих. Работы проводились в семи километрах на восток от Базалета. Здесь, в районе предгорья, три года назад была найдена мраморная статуя, изображающая женскую фигуру. Не Венера, конечно, но, по рассказам очевидцев, нечто «венерическое» присутствовало.