– Я сочувствую вашей потере, Сергей Владимирович.
Когда сюда доставили, нас провели через весь город. Каторга находилась в северной части, в пятистах метрах от городской заставы. В лагере сменили одежду и сняли кандалы. Ненадолго. Аккурат чтобы надеть новые – железный браслет с большим кольцом, который был намертво заклепан на запястье правой руки. Некоторым такое украшение еще и на лодыжку пристраивали… К моему удивлению, я тоже удостоился такой чести. Прибывших распределили по баракам. Меня отправили в первый, но перед этим черной краской прямо на рубашке намалевали круглое пятно. Хорошая мишень. Точно на спине, между лопатками. Как выяснилось, сквозь кольцо на браслете продевали длинную цепь, связывая узников при отправке на работу. Заключенным из первого барака такую цепь еще и на ноги подвешивали. Во избежание незапланированных променадов.
Случалось, что парней вытаскивали из командировок с таким шумом и перестрелками, что они впоследствии могли превратиться в легенды о карах небесных, обрушившихся на чересчур активных служителей культа. Это я к тому, что одного парня чуть не сожгли на костре за богохульство. По крайней мере, нам так рассказывали. Что произошло на самом деле, никто не знал. Может, он знатную горожанку прижал где-нибудь на сеновале, а муж возьми и нагрянь. Не вовремя…
– Я бы так не сказал. Не знаю всех подробностей, но ее держат неподалеку от Сантьяго.
В горле моментально пересохло. Уж слишком мужик был серьезным да и ружье держал уверенно. Не вцепившись мертвой хваткой, а спокойно и расслабленно. Привычно. Калибр его карамультука был таким, что без проблем можно засунуть в ствол указательный палец, не боясь, что он там застрянет. Если выстрелит, то от моей головы останется мелкий фарш, сползающий по огрызку позвоночника.
Эрнеста рассказывала, а мы слушали и молчали. Что тут скажешь… Насилие не удивляло. Удивляло наше везение, которое помогло избежать участи казненных. Я слушал голос сеньоры Вильяр, и мне по совершенно непонятной причине становилось очень спокойно. У нее был красивый голос. Да, эта женщина умела успокаивать. Странно, но в моей памяти остался лишь ее голос. Голос и руки. У нее были очень красивые руки. Тонкие пальцы, маленькие ухоженные ладони и удивительно белая кожа. На безымянном пальце она носила серебряный перстень с черным камнем, на котором был вырезан крест. Перстень был велик для ее пальчиков, но Эрнеста никогда его не снимала. Задумавшись, она трогала это украшение, и карие глаза еще больше темнели, словно женщина уходила куда-то в прошлое.