– Они что, к террористам едут? – Мой вопрос повисает в салоне.
– С чего начнем, командир? – спросил готовый подавать снаряды ополченец неопределенного возраста. Под конец смены на линии фронта все бойцы становились на одно лицо. Те, кто постарше, как будто сбрасывали с десяток лет, те, кто помоложе, – наоборот состаривались на глазах. После перманентной перестрелки длиной в сутки всем им исполнялось как будто по сорок, в глазах и морщинках светилась одухотворенная зрелость, приправленная безумной искрой адреналина.
– А я слышал, что ополченцы из племени шайтат в Дейр-эз-Зоре режут игиловцам головы…
– У нас бэтээр заряженный стоит? – крикнул Мотор то ли Гиви, то ли старшему на позиции мотороловцу.
– Значит, и снайперов еще не успели выставить на верхние точки, – выдыхая, резюмирует Мотор, после того как мы достигли цели. – Но вот ПК у них точно не один… Не хотят просто раскрывать пулеметные гнезда, грамотно… Но ничего, мы сейчас туда задуем из всего, что есть.
Хотелось поговорить с теми, кто видел эту сказку наяву. В Сирии десятки лагерей для «внутренних переселенцев» – семей, бежавших с оккупированных террористами территорий. Это и палаточные лагеря в приграничных зонах, и целые районы крупных городов – Дамаска, Хомса, Латакии, Тартуса.