Представьте, что нацисты без боя оставили один из своих городов в глубоком тылу. Оплот Третьего рейха на оккупированных территориях, который был им домом родным, второй столицей после Берлина. Служил ставкой военного министра, командующего сухопутными войсками и черт знает кого еще. Едкого разлива адъютанты, партийного масштаба атташе, критическая масса офицерского состава – все они жили там со своими семьями. Ежедневно отправлялись за хлебом к пекарю, брали творог у проверенной молочницы, потягивали лимонад на любезных террасах.
Однако даже небытие трещит по швам от нервозного писка. Майор Шади резким усилием отрывает голову от ручки дивана, телефонный будильник скандально пульсирует. Последние несколько месяцев военный спит по четыре часа в сутки. Это помогает реже видеть сны. Впрочем, методика несовершенна. Контуженые видения преследуют с 2013-го. В тот год на него покушались трижды. С тех пор как «игиловские существа» – именно так называет террористов Шади, ведь людьми их считать нельзя – запустили свои черные щупальца в песчаное море Восточной провинции Сирии, он стал для них принципиальной целью. Сказать – «номер один» – будет громко, но по количеству экстремистских попыток реализации приказа «ликвидировать» ему явно обеспечено место в первой десятке сирийских командиров этого фронта.
Пока гонец будет в пути, есть вероятность, что плантации начнет вспахивать сирийская артиллерия – откуда наблюдателям из штаба знать, кто решил пожарить шашлыки в оливковой роще. Но в этом случае несладко будет всем, противнику в том числе.
В подразделение Гайдар возвращался в приподнятом настроении, ему не только удалось поглазеть на исторические развалины, но и разжиться трофеем. В служебной постройке рядом с взорванным храмом Бэлла базировались, по всей видимости, террористы, приехавшие в ИГИЛ из России. В одной из комнат сириец московского происхождения нашел русско-арабский медицинский словарь.
Кедру и другим бойцам из группы огневой поддержки сыграл на руку ландшафт. Возвышенность, на которой стоял уже выведенный из строя авангард штурмового отряда ВСУ, выполнила роль своеобразного бруствера. Насыпи, за которой удобно укрыться и одновременно вести огонь.
Ошарашенный Фриц смотрел, как в Краматорск прибывают отставшие группы ополченцев. Механик из второй бронегруппы – взрослый мужик лет сорока, судя по всему местный – сидел, прислонившись к колесу припаркованного у штаба БТРа, и плакал. Еще через час им сообщили, что Краматорск они оставляют тоже.