– Хватит мне заливать, знаю я вашу Свободную сирийскую армию. Сначала эти ваши революционные комитеты в каждом селе, потом – чтобы друг друга не поубивать в пылу борьбы за свободу – все перешли под крыло «Ахрар аш-Шам». И уж наверняка пик карьеры пришелся на «Ан-Нусру».
Вот наконец массивные ступени гостиницы. Сквозь болезненную серость в глазах и вязкую тошноту, разлившуюся по дыхательным клеткам, Гайдар увидел почерневшие и высохшие лица «постояльцев». Их взгляды блестели от адреналина и восторга. Пришло подкрепление.
Мне, впрочем, и этого было достаточно. Из Семеновки я выбрался на попутке с ранеными, интенсивность артиллерийских обстрелов с каждым днем возрастала.
Он всегда стремился быть в хорошей форме, не давал спуску личникам, гонял их на стрельбище регулярно, всегда занимался сам.
– Памятник, – перешел я к передаче данных, – и деревья.
– Несколько дней назад ребенок игиловца из Чечни подошел к старику, пытался его гнать на молитву, тот отказался, малыш забрал у него паспорт и с оружием отвел в исламскую полицию. Он старику в правнуки годился, но ругал его, заставлял подчиняться. Вот как они себя вели.