После завтрака Святослав – то ли в продолжение воспитательной работы, то ли не устояв перед напором младших дочерей – отвел их в бальный зал. Увы, он был уже убран. Но разрушения оказались колоссальными, и девочки застыли, ежась от гуляющего по помещению ветра и пытаясь оценить – что же это должно было быть за существо, чтобы нанести такой урон залу, размером не уступающему листолетному ангару. Разбитые витражи – их спешно закрывали пластиком, – вмятины на стенах, огромный провал посреди помещения, к которому охрана строго запретила подходить. Большая, в два человеческих роста, многоярусная люстра, украшавшая зал несколько поколений Рудлогов, неаккуратной грудой бронзы и хрусталя лежала у провала, похожая на осыпавшуюся блестящую елку. Она пережила переворот и пожар, но дождалась своего монстра.