Игорь делал то, что должен был сделать до смерти Ирины. Он зачищал предателей. Девятнадцать трупов, и никакого сожаления. Двадцатым должен был стать генерал Бельведерский.
И ауры стал видеть четче. И отблески эмоций начал ощущать.
За происходящим на площади с каменным лицом наблюдал в большой бинокль подполковник Майло Тандаджи и думал о том, что снайперы, наверное, переплевались все – попробуй отследи цель в танце, в окружении хлопающих в такт людей. Еще он думал, что надо поговорить с Байдеком – ее величество как раз сменила невесту, поплыла немного застенчиво вокруг красноволосого дракона под вздохи и аплодисменты толпы – о том, чтобы объяснил наконец жене базовые правила безопасности. Как целиться, когда в прицеле то и дело мелькает светлая головка государыни?
Музыка стала громче, к столу добрался-таки ежеминутно останавливаемый сытыми и развеселившимися горожанами Дори Трайтис. И выглядел он как-то виновато.
Она, до того как заглянуть по какому-то наитию в палату Тротта, видела в лазарете Матвея, видела издалека – тот стоял у реанимации, где лежал Димка, вглядывался за стекло, – и хотела подойти, но побоялась. Вдруг не будет больше прежнего Матвея, вдруг он станет чужим и почтительным? Тогда бы она точно расплакалась.
Пятая принцесса с утра четверга была в приподнятом настроении. Накануне она купила Матвею подарок, принципиально на свою стипендию, и теперь волновалась, но волнение это было приятным: как он отреагирует? Понравится ли ему?