– Мы не ослушаемся твоего приказа, Владыка, – произнес наконец красноволосый Тореди, и остальные закивали, подтверждая.
«Ты можешь перенестись и позвать на помощь Зигфрида», – убеждал разум.
Каменный дед, положивший одну руку на эфес шпаги в знак протектората, со свитком исторического указа во второй руке, стоял напротив городского телепорта и величественно глядел на появившуюся оттуда внучку, тут же зябко поправившую воротник. Она вышла последней – Мариан уже оглядывался вокруг, к Тандаджи спешил какой-то офицер с докладом, охрана рассредоточилась по периметру площадки телепорта. От ограждения платформы перехода к ним шла небольшая группа людей – видимо, местная администрация.
– О тебе же забочусь, – пожала я плечами. Налила ему чаю, открыла блюдо со сладким пудингом. Мой ужин исчез быстро, и Март, блаженно зажмурившись, пил чай. И, кажется, засыпал.
Ани с сожалением посмотрела на уже достаточно объемное письмо: она каждый день писала, дополняла, выдвигала предложения, делилась размышлениями, практически вела дневник, и в конце концов оно стало ее своеобразным диалогом с сестрами, ниточкой к дому. И отрываться, чтобы терять мысль, не хотелось. Тем более что время шло к полудню, а дел было еще много. Но Зара глядела умоляющими темными глазами и даже легонько притоптывала на месте от нетерпения, отчего длинная бирюзовая юбка колыхалась и шуршала.
Алинке Матвей казался таким мягким и добрым, что она совершенно не представляла, как он может с кем-то «жестко поговорить».