– Только не говорите, что вы ее не сохранили, – возмутилась пятая Рудлог и подергала себя за косичку. – Не поверю. Только не вы, подполковник!
– Тихо, – прошипел Поляна настороженно, вглядываясь в темноту. – Сита, никого не жалей. Бей сразу по полной.
Алина отвернулась и пошла своей дорогой, довольная, что не заикалась и почти не краснела. Разве что в самом начале.
Так меняются мужчины и женщины, молодые и пожилые – вот уже танцует какая-то старушка, а счастливые люди подбадривают ее и хвалят, и старушка румянится, плывет величавой птицей, и на мгновение кажется, что не бабушка там, а молодая чернобровая красавица, озорная и гибкая, – потому что танец не знает возрастов, танец душу показывает.
Ангелина с недоумением посмотрела на запнувшегося воина. Он смутился? Нет, показалось.
Встала и вышла, с прямой спиной, мелко топая ногами в кроссовках.