Перед полетом в Рудлог, устав маяться тянущей тоской в груди, от которой не спасали ни женщины, ни свобода, Четери пришел в храм Синей Богини за благословением и помощью.
– Высочество, – сказал он жалобно, покрутил плечами, тряхнул своими черными волосами, – а может, ты не выгонишь меня на ночь? Я в таком состоянии, что, боюсь, открою Зеркало в лучшем случае куда-нибудь в чужую спальню. Поделишься кроватью?
– Спокойной ночи, – сказала я вслух и накрыла его одеялом.
Точно! Энтери вспомнил, что в его сумках, оставленных среди кучи подарков на телеге в храмовом дворе, есть список, составленный принцессой. Он совсем забыл про него, а ведь сам предложил купить все необходимое в Теранови…
– Почему ты не с гостями? – спросила она, наблюдая, как открывает он крышки глубоких мисок, кладет ей мясо, янтарный рис с овощами, поливает его острым соусом.
– Люк, – произнес его родитель весомо, – прекращай пить. Ты уже не мальчик, пора остепениться, я же знаю, что голова у тебя светлая. Хватит гулять, найди себе хорошую жену, пусть не принцессу, рожай детей, входи в дела графства. Тебе быть лендлордом. Мы не вечны, сын.