К этому времени душа варяга уже стояла на кромке и глядела в Ирий.
– Что не лесной – это я вижу.– Дед усмехнулся.
Свет сочился из щелястой стены. В свете плясали пылинки. Серега лежал на чем-то твердом, и мягкая ручка ласково ворошила его волосы.
Серега был огорчен. Он уже Бог знает сколько времени не видел людей… И женщин. Пока жил в лесу, об этом как-то не думалось. Да и до женщин ли, когда тебя вумат затрахал одноногий свирепый дедок? Но стоило глазу увидеть знакомые выпуклости и изгибы…
– Ну, землеройка… – прошипел Горазд, глядя на Мыша… и вдруг махнул рукой: – А-а-а, будь по-твоему, Серегей!
Когда остатки транса выветрились из Духарева, а осталась только слабость и сердцебиение, волох оставил его истерзанные уши и развернул Серегу к варягу.