Воронин оторвал лицо от ладоней, с надеждой глянул на меня.
— Ну что, присядем на дорожку, — сказал Морозов, сам же первый усаживаясь на стул в зале, где утром мы распевали гимн СССР.
Короче говоря, вопрос с поиском деревянных дел мастера я решил отложить на потом, вернувшись к нему при случае. А пока надо бы уложить в спортивную сумку тренировочную форму, выданную мне еще перед фестивалем. Она уже лежала, бережно отглаженная женой, на полке в шкафу. Треники и толстовка на случай холодной погоды, шорты и майка — на сегодняшний вариант небесной канцелярии. Их и возьмем. И бутсы не забыть. Кожаные, практически новые, смазанные гуталином для придания эластичности. Ретро, так сказать.
Баскаков уткнулся в бумаги и начал что-то бубнить себе под нос.
— Да Христа ради, я и сам, пожалуй, разуюсь. Тем более где-то здесь я видел две пары фирменных гостиничных тапочек… Ага, вот они, не знаю почему именно две пары, но обслуживающий персонал словно знал. Тебе, наверное, подойдут вот эти, поменьше размером.
Однако… Хоть и сижу затворником, однако периодически приходится покидать свою нору и куда-то мчаться. То чокнутую поклонницу от суицида спасать, то вообще в Питер выступать. Интересно, выступление тоже бесплатное? Хотя, собственно, если и заплатят — то так, для поддержки штанов. Надо искоренять в себя мещанина и крохобора.