Я сидел на лавочке на набережной Темзы и смотрел на здание Парламента на другой стороне реки. Конечно, в чем коренное отличие местного климата, так это в том, что Москве сейчас на лавочке у реки не сильно-то и посидишь ибо морозец неслабый да и снег опять-таки. А в Лондоне — ничего, сидеть можно. Градусов десять тепла и река, понятное дело, в лед не закована.
Я промолчал. Мостовский нервно зашагал по перрону. Затем вполголоса горячо заговорил.
— Императорский поезд ушел, господа. Ушел, оставив нам неразрешенными целый ворох проблем. Проблем, которые усугубляются с каждым часом. Мятеж ширится. Решения нужны и нужны немедленно. Но в ближайшие часы, а возможно дни, Государь не сможет отдать приказ о наведении порядка в стране. С момента отъезда Императорского поезда из Могилева и до прибытия Государя в Царское Село имеет место быть отсутствие Верховного Главнокомандующего у руля армии и страны. Законное правительство Империи пало. Государственная Дума распущена указом Императора. Возникло абсолютное безвластие, столь опасное в любое время и смертельное в период великой войны.
Но не умел ветер читать, а потому невидимой своей рукой сорвал газету с тумбы и поволок ее дальше по пустынной улице…
И толпа повалила, растекаясь по округе шумной и всесокрушающей рекой.
Тимофей заметил, как его подельники после этих слов зашептались и поспешил ответить.