— Вот что, Майкл, есть темы, которых лучше не касаться. Во всяком случае, пока. Могу лишь сказать, что мы работаем на оборудовании и на мощностях, которые были нам любезно предоставлены. И мы работаем в тех условиях, которые перед нами поставили.
Двери кабинета наштаверха оказались запертыми. Несколько человек пытались прикладами открыть дорогу, но крепкая дверь держалась. Наконец унтеру Урядному это надоело, и он с веселым матом приложился к замку своим огромным плечом. Треск ломаемой древесины слился с грохотом падающего тела. В образовавшийся проем бросился Мостовский, а за ним сдуру сунулся я. Пуля просвистела у моей головы, и через мгновение Мостовский выстрелил в ответ.
— Преображенцы! — Кирпичников взвизгнул и заколотил по крыше кабины грузовика. — Поворачивай! Живее!
Внезапно распахнулась дверь и в кабинет вбежала заплаканная жена Ходнева, а за ней появился его верный денщик Яков Майзаков, державший на руках сына полковника. Ходнев вскочил из-за стола и бросился им навстречу.
— Боюсь, Государь, я не смогу обеспечить лояльность генералов. Я им не начальник и слушать меня они не обязаны. А Верховный Главнокомандующий тем временем наглухо застрянет на какой-нибудь маленькой станции и будет принужден заговорщиками к отречению. И если раньше приемлемым для заговорщиков было отречение в пользу Алексея или даже меня, то теперь они будут добиваться полного упразднения монархии и сосредоточения всей власти в руках лидеров Думы.
— Почему вы так решили? — я требовательно смотрю в глаза Ллойду.