Тут дверь раскрылась и в проеме показался человек в черном военном обмундировании и с черной балаклавой на лице. Впрочем, кожа лица у него была такой же черной, как и форма, только блестела в свете ламп. За ним показался еще один солдат, но уже с оружием в руках. Первый молча вошел и, взяв ароматизирующее помещение ведро, вышел. Дверь закрылась, и замок в ней щелкнул.
Лукомский запнулся. Лицо его начало приобретать багровый оттенок. Вмешался Алексеев.
— Это заблуждение! — Керенский вскочил с места и с жаром заораторствовал. — Я настаиваю, что это опаснейшее заблуждение, господа! Никто не умоляет значимость рабочего и солдатского элемента для наших целей, однако, господа, давайте не забывать о том, что движущей силой любой революции являются отнюдь не эти низовые элементы, чтобы они там о себе не думали. Я подчеркиваю, именно интеллектуальная и финансовая элита всегда была, есть и будет движущей силой любой революции! Без подготовки, без плана выступлений и, самое главное, без соответствующего финансирования любая революция вырождается в стихию, в погром, в бунт люмпена. И когда в истории подобное случается, всегда элите общества приходится загонять бунтующий элемент в стойло, где ему самое место! Поэтому я позволю себе…
— Прошу садиться, Ваше Императорское Высочество. — Добронравов указал на чрево автомобиля.
— Всегда к вашим услугам, Ваше Императорское Высочество! Я оставлю машину с солдатами для вашего охранения и сопровождения к Государю во избежание новых проблем. Думаю, что на сегодня хватит, не так ли?