Слада чуть заметно поморщилась при упоминании языческой богини.
Речь была непривычно цокающая: «Зацем дрался, дурацок?» – но безусловно русская.
– Надо – вот и пасли,– отрезал варяг.– Больше сюда не ходи. Пускай спит до времени.
– Добро,– сказал он.– Завтра возьмем стрелы, что ты сам делал. Будем учиться, как их в дело пускать.– И добавил, понизив голос: – А сейчас замри и слушай.
Нурманы, окружившие тело человека Хайнара, возмущенно завопили, но на этот раз уже сам посадник смоленский вмешался, гаркнул:
Кожевенный квартал удивил Духарева нездешней силы вонищей. Словно в родной Дерптский переулок вернулся. Мыш тоже сморщил нос, процедил: