— И все же, Александр Матвеевич, — наконец прервал я светский треп, — никаких других вариантов нет, поскольку к ночи я должен предстать перед Государем. Или вы мне можете предложить другой вариант, как мне добраться до Ставки до наступления вечера?
— Только вякни что-то не то и вы оба трупы, — сообщил правый головорез с открытой улыбкой на лице. — Оба.
Близилась к завершению и моя политическая карьера. Во всяком случае, так думали господа, которые отдали приказ о моем аресте. Их логика была понятна и прогнозируема — засадить меня под замок на несколько дней, а там сам ход событий решит, как им со мной поступить. Возможно, меня захотят предать скорому и пафосному революционному судилищу. Возможно, если все пойдет не по плану, я им могу понадобиться как предмет торга или в качестве зиц-Императора Фунта. А может тихо удавят шнурком от штор за неимением шелковых офицерских шарфов, да и прикопают где-нибудь в лесочке. И нет им уже дела до моих мыслей и желаний. Все. Фигура списана в расход…
— Ваше Императорское Величество, вы и вправду собираетесь этим мразям заплатить сто тысяч золотых рублей, а затем позволите им уйти?
— Вы исчерпали свою единственную попытку договориться по-хорошему. Так что — теперь будет только по-плохому. Готовьтесь.
— Это решение неизбежно приведет к массовому кровопролитию и большому числу жертв. В армии начнутся сильные брожения. Кроме того, это произведет тяжелое впечатление на союзников. Европейская и североамериканская пресса просто взбесится, рассказывая о русских варварах. Цивилизованные народы от нас отвернутся. Такое решение нам не простят, и клеймо дикарей навечно ляжет на русских.