— Может, пока нам никто не мешает, основной архив уничтожить?
— Мать есть мать, она всегда переживает за свою кровь, — вздохнул Вадим и кивнул: — Клятву дам.
— Хороший отряд, и командир авторитетный. А мы — «лисы». Слышал про нас?
На борт меня не приглашали и, собрав свои немногочисленные пожитки, я взошел на плот самостоятельно. Затем выбрал место и присел, чтобы не мешать повольникам.
Отпираться смысла не было. Заступиться за меня некому, а вырваться из рук княжеских сыщиков и правоохранителей самостоятельно — нереально. Если молчать, меня станут бить и сделают калекой, а потом, как бесправного раба и ненужного свидетеля, отправят на каторгу или поставят к стенке. Тут все просто и, как правильно сказал Ельников, — на всякий случай. Поэтому я не упирался и предельно честно поведал Савельеву обо всем. Выход в лес. Боестолкновение с дикарями. Появление беса. Уход основной группы. Как оставил Кольцо, встретил Жарову, и о чем она говорила.
— Господи, помоги… — прошептал кто-то из соседей.