Что-то не так. На секунду мне вдруг кажется, что я лечу вниз, будто кто-то выдернул из-под меня кровать. Вчера вечером. Что-то случилось. Воздух наконец заполняет легкие, и я сажусь. Но слишком резко. Сердце бешено колотится, голова раскалывается.
– Я ничего не знаю о телефоне, – говорю я, жалея, что Анна не сказала о нем раньше.
– Меган? – Он удивлен, но не сердится, и это добрый знак. – С тобой все в порядке? Все хорошо?
Я прождала новостей весь день, надеясь, что сообщат об обвинении в похищении, нападении или в чем-то похуже. Я ждала, что расскажут, где она, где он ее держал. Показали фотографии Бленхайм-роуд, железнодорожной станции, двери дома Скотта. Комментаторы рассуждали о вероятных причинах того, почему ни телефоном Меган, ни ее банковскими картами никто не пользовался уже больше недели.
Иногда мне хочется попробовать разыскать кого-то из той прежней жизни, но меня останавливает мысль, что говорить с ними будет не о чем. Никто даже не узнает меня в той Меган, что живет сейчас в счастливом браке в хорошем районе. В любом случае я не могу рисковать, оглядываясь на прошлое, ничего хорошего из этого не выйдет. Я дождусь конца лета, а потом займусь поисками работы. Я обязательно что-то найду – здесь или в другом месте, но найду обязательно.
– Тогда все и случилось. Они так считают. Хотя и не уверены до конца… – Он запинается, но все же продолжает: – У них нет полной уверенности. Из-за состояния… тела. – Он делает глубокий вдох. – Но они считают, что все произошло тем вечером. Или сразу после него.