И все-таки, когда электричка останавливается у семафора, чувство тревоги продолжает нарастать, и я со страхом устремляю взгляд на дом номер пятнадцать. Окна и двери закрыты, никого не видно. Дом кажется тихим и мирным. Или брошенным. Кресло Меган по-прежнему стоит на террасе. Сегодня тепло, но меня по-прежнему трясет.
– Что, черт возьми, это значит?! – спрашивает он хрипло. – Что ты творишь? Что ты ему говорила?
Какое-то время мы сидим молча. Я сильно кусаю губы, чтобы не расплакаться. Я не хочу делать ему еще больнее.
Я немного расскажу Камалю о себе. Вот такой у меня на сегодня план. Расскажу правду. О своем желании иметь ребенка. И посмотрю, как он отреагирует: может, он чем-то себя выдаст или еще что. Посмотрим, что мне удастся узнать.
– Сегодня утром сержант Райли сообщила мне, – продолжает он и кашляет, прочищая горло, – новость, которую я всегда мечтал услышать. Вы не можете себе представить, – его голос больше похож на шепот, – как долго я этого ждал. Я постоянно представлял себе, как она на меня посмотрит, застенчиво и со значением улыбнется, возьмет мою руку и поднесет к губам…
На этой ветке примерно посередине пути есть неисправный семафор. Мне кажется, что он неисправен, ведь на нем почти всегда горит красный, и мы останавливаемся на несколько секунд, а то и минут. Сидячий вагон экономкласса – а обычно я езжу именно в нем – останавливается на семафоре в том месте, откуда открывается отличный вид на мой любимый дом – номер пятнадцать.