– Молодцы, ребята, уже напитались европейскими ценностями, – прохрипел Горденко. – Демократы хреновы, фашня недобитая.
Что произошло далее, они так и не поняли. Зашуршали кусты за спиной. Парни оглянуться не успели, как крепкие руки обвили им шеи, и неодолимая сила потащила в кусты. Сомкнулись ветки. За шапками зелени началась какая-то совсем недолгая возня.
– Шайтаны, сволочи, кацапы хреновы! – завел старую песню Петро и вдруг круто вывернул баранку.
Старик успокаивал жену, уверял, что такие крепкие люди, как их сын, не пропадают бесследно. Внешне он был спокоен, но душа металась, не находя себе пристанища.
На кухне было относительно просторно. Можно руки развести. Она усадила двоюродного брата за стол, а сама в халате подпрыгивала у плиты. Гость с любопытством наблюдал за ней. Маленькая какая-то стала, голова втянулась в плечи, погас озорной блеск в глазах. Вроде улыбалась, но как-то бледно, неуверенно.
– Красавец, – задумчиво проговорил Воронец. – Ему бы щеточку усов под носом.