– Карн, хватит, – тут же вмешалась Яна, которая наверняка лелеяла в душе те же предвкушения, что и я. – Граф сказал выгулять его, о том, что нам нельзя в «Сердце», разговора не было.
Не знаю, было ли это бредом, но мне показалось, что маленькая искорка метнулась вверх.
Ничего не понимаю. Что это за самураи, блин, такие?
– Не зарывайся, Эдгар, ты не мой капитан, – сразу окрысился Тумар.
Секира презирал всех в этом мире, а какого-то генералишку и подавно. И это было хорошо. Гордость сильнее боли и страха лишь тогда, когда рядом с ней стоит честь или фанатичность, а если подобной добавки нет, то болевой порог становится значительно ниже.
Я как раз рассматривал лучи полуденного солнца, которые тонкими спицами пробивались сквозь густые кроны лесных великанов, когда на меня напали, точнее – попытались напасть. Едва уловимое сочетание запахов и звуков запустило в мозгу дари цепную реакцию, и тело замерло в оборонительной стойке.