Воронец побежал открывать ворота. Остальные сели в джип, двигатель которого тут же заглох. Григорий ворчливо сетовал, что в этой проклятой стране даже крутые иномарки ломаются быстрее, чем где-либо еще! Мотор завелся, «Форд» рывками двинулся к воротам.
– Да что же это такое? – говорить было больно, но Антон не удержался от реплики. – Не изолятор СБУ, а проходной двор какой-то. Пускают кого попало!..
В общежитии было голодно, скучно и совершенно нечего делать, кроме как валяться на ржавых панцирных сетках. Впрочем, через два часа вернулся Трубач, уже без группы.
Из этой комнаты, прежде, видимо, служившей родительской спальней, вид был лучше. Но и он не внушал спецназовцу ни малейшего оптимизма.
Второй был худощавый, лысоватый, никаких бандитских атрибутов на себе не имел. Сохранившиеся волосы были густо напомажены, зачесаны назад и неприятно поблескивали.
Григорий Наумов был нормальным мужиком, энергией не кипел, дома держался тихо, безропотно, никогда по-крупному не спорил с женой. Она частенько учиняла скандалы, а он всегда первым выступал за примирение, не забывая беззлобно над ней подтрунивать.