Семён провёл в камере три дня и, если бы не неожиданный собеседник, пожалуй, потерял бы счёт дням. Никто другой им не интересовался, и, если верить Сергею Ильичу, никаких новостей касательно Алиты, Вадика и Рорика не было. Впрочем, Семён надеялся их и не услышать. Но на четвёртый день новость о Рорике пришла к нему сама.
– Я шефу его описал. Шеф сказал, что он – эльфийский принц и чего-то ищет.
– Живот, говоришь, болит? Не-е, мужик, не болит у тебя живот. Но, тля буду, ща заболит. И не только живот. Давай, Сникерс, полечим больного.
– Алита, – негромко позвал Семён, не добежав до неё двух шагов.
– Они такие… – Витька крутил пальцами, ему не хватало слов выразить свой восторг от увиденного, – кислые, вот! Это деревья. И ни капельки они не зелёные, хоть и ёлки. Они чёрные, и белые, и красные. Они – как огонь внутри лампочки. А снег под ними – как сахар. Они такие гордые, но всё же кислые, и всего снега недостаточно, чтобы они стали сладкими. А обычные деревья – они пресные, потому что спят. Их там вообще нету, они только шляпы свои оставили, а сами залезли под одеяла. – Витька засмеялся. – Это так здорово, что просто слов нет! Спасибо тебе агромадное!
– Ничё себе, вероятность невысока. А чё будем, если и там не найдём?