– А голову? – спросил Духарев, вспомнив Скольда.
Пепел нетерпеливо фыркнул, Духарев встряхнулся, поморгал, прогоняя из глаз влагу, и послал жеребца вперед. Впервые с того момента, как Духарев увидел над собой резную дубовую листву нового мира, у Сереги появилась конкретная цель. Конкретное дело. Доброе дело и ощущение силы, достаточной, чтобы это дело свершить… Что еще нужно человеку, чтобы поувствовать себя мужчиной? Да ничего!
– Еще бей! – скомандовал он.– Хват пошире, а то мотает тебя, как девкину косу.
– Что Перуну угодно – мне решать, волох! – осадил дедушку Скольд.– Говори дальше, Горазд.
В воротах уже стояли трое саней. Люди смоленского воеводы шмонали сани с большим усердием. Определяли размер пошлины. Хозяева саней стояли кучкой, мокли и терпели. Серега представил, как смоленские стражники будут до вечера потрошить поезд Горазда, и ему очень захотелось выпотрошить самих стражников. Тем более что заправлял ими молодой нурман с очень паскудной улыбочкой.
«Боится,– подумал Серега.– Мог бы сказать: во что ты меня втянул? Не скажет. Гордый».